"На первый взгляд, все это производит очень странное впечатление, — пишет Георгий Сатаров. — С опозданием на три часа начали оглашать приговор, хотя все были на месте. Прервали зачтение на полуслове, почитав не более чем на полтора театральных акта.
Мне представляется правдоподобным следующее объяснение. Все, что происходило на Татарской, завязано на параллельные события в Киеве. В 14-00 должно было быть парафировано соглашение с Януковичем, формировавшееся при серьезном давлении Европы. Неопределенность результата переговоров тормозила для тех, кто у нас диктует подобные приговоры, старт оглашения. Когда стало ясно, что Янукович поддался гнусному давлению, дали отмашку судье: зачитывай.
Но был еще расчет на то, что Януковича никто не слушает, включая силовиков.
Но через некоторое время стало ясно, что ОМОН и "Беркут" уходит с киевских площадей и улиц. В этот момент судья начала обосновывать, как я понял, фантастически невнятно, факт массовых беспорядков, что лишало маневра диапазон окончательного вердикта.
И тогда дернули за нитку "Стоп". Надо подумать и посмотреть на реакцию. Ведь впервые за многие годы европейские политические мужи и жены продемонстрировали жесткость и решимость.
Для Путина это совершенно новая ситуация, в которой надо строить новую линию.
Короче, Олимпиада — не в счет. В руках у Путина была возможность огласить приговор и до Олимпиады, и сегодня, и после Олимпиады, предварительно отпустив подсудимых из под стражи (тем приятнее их потом взять под стражу в зале суда после приговора)".
"Огласили обвинение и... запнулись, — пишет Александр Цвиров. — Перерывчик объявили до 24 февраля.
Что бы сие значило? Ясен пень, хотят путиниаду в Сочи довести до победного конца. Ни к чему сейчас критические стрелы в зад. Опять же киевский исход, видимо, все же напряг слегка и нашу воровскую шоблу. Там-то столичные аэропорты уже перенапряглись от спецрейсов...
Я все же несколько оптимистично настроен: может быть нашим ребятам сроки дадут минимальные, сопоставимые с уже отсиженными в СИЗО. Предполагаю с большой долей вероятности, что у кремляди сейчас репы болят нестерпимо".
"Зачитать приговор до конца они сегодня не решились — надо дождаться конца Олимпиады, — пишет Алексей Навальный. — Мы простояли несколько часов, было довольно прохладно, 146 человек задержано — это наибольшее число с 6 мая 2012 года.
Задержания не имели никакого смысла. Просто раз в три-четыре минуты из толпы выхватывали любого человека и вели автозак. Ничего страшного и даже наоборот — можно погреться.
Приговор продолжат читать в понедельник с 10-30. Мы снова должны быть там и нас должно быть больше.
Мафиозная власть Януковича пала именно потому, что в Киеве нашлось достаточное количество людей, готовых терпеливо стоять на улице в мороз столько, сколько надо. Не боясь арестов и задержаний — всех не задержат. Найдутся ли эти люди в Москве — вопрос на который можем ответить только мы сами".
"Алексей прав. Людей должно быть в десятки раз больше, — пишет ag_bai.— Так и хочется сказать — и скажу: оторвите задницы, вам здесь жить. Ну а судья Никишина — мастер саспенса. Хотя стало жалко ее: кто-то дернул за веревочку, чтение приговора отменилось. Изничтожила себя и как женщина, и как судья".
"Сначала задерживали людей с плакатами, затем вообще всех подряд, — пишет Александр Храмов. — Просто подходили к группке людей, которые молча стояли у стенки, и выхватывали кого-нибудь".
"Менты действовали следующим образом: заполняли автозак выхваченными из толпы людьми, отвозили, возвращались, цикл повторялся, — пишет Константин Крылов. — Сначала брали людей с плакатами и кричащих, когда они кончились — стали прыгать на абсолютно случайных, причем стали выбирать именно смирных, беспроблемных. При мне прыгнули на парня, который просто стоял у стены и вообще никак себя не проявлял. Толпа кричала — и все.
При самой минимальной организации (на уровне "сцепиться руками") ситуация была бы иной, но организации не было даже на таком уровне. И не могло быть: у людей очень силен физический страх перед совместным действием и перед контактом с чужим телом. "Выучили", ага".
"Проведя сегодня несколько часов у Замоскворецкого суда в ожидании приговора по делу 6 мая и повинуясь услышанному в метро призыву сообщать о "людях, чье поведение кажется странным и подозрительным", спешу исполнить распоряжение властей, — пишет Аркадий Дубнов. — Видел сегодня у суда очень много людей, которые вели себя чрезвычайно странно и подозрительно, все они были в форме ОМОНа и полиции. Эти подозрительные люди хватали других людей, не одетых форменно и молчаливо стоявших на тротуаре, среди которых были лица женского пола, заламывали им руки, валили на землю и тащили в автозак. На мой вопрос, на каком основании они себя так ведут, люди в форме отвечали: "читайте закон о полиции". Там и вправду что-то есть про такое странное поведение? Другие же люди с тротуара хмуро говорили омоновцам, что когда обязательно придет время и их обязательно отдадут под суд за нарушение закона, уже некому будет их защищать. На что люди в форме весело усмехнулись: да кто ж нас под суд-то отдаст, вы что-ли?... Они не верят. Очень странные люди".
"Друзья. Это весьма серьезно, — пишет Сергей Пархоменко. — Все кто собственными глазами видел момент моего задержания сегодня, напишите Варе Горностаевой. Нужны свидетели, которые все видели. Мне предъявляют весь букет 6 мая: скандировал лозунги, отказывался подчиниться, мешал задерживать, дергал за бронежилеты, срывал погоны и шевроны, отрывал номерные знаки, бил всех кого ни попадя. Сейчас отказался подписывать какие-либо документы, потому что не дают звонить адвокату".
"Вот и Пархоменко попал, — комментирует Сергей Митрофанов. — Не думаю, что это серьезно. Но чувствуется некоторая нервозность момента. Режим и общество наощупь составляют протокол взаимодействия".
"Вообще, удивительные, конечно, вопросы ставит перед российским так называемым обществом четырнадцатый год двадцать первого века, — заключает Иван Давыдов. — Сколько людей должен убить президент соседней страны, чтобы наше руководство не считало его тряпкой? Или — какие сроки нужно дать невиновным, чтобы исключить возможность гражданского протеста? Или, допустим, — как сильно можно бить женщин на улицах из соображений духовности и патриотизма?"
Дмитрий Разин
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
