Вермеер - один из самых моих любимых художников. Загадочное, мистическое спокойствие, исходящее от его картин, сияющие синий и желтый цвета, свет из окна, падающий на лицо девушки, жемчужная сережка - как все это прекрасно.
В общем, обнаружив, что в Амстердаме планируется выставка Вермеера, я успела подсуетиться и раздобыть билеты до того, как они все были распроданы до июня.
Увы-увы… Девушка с жемчужной сережкой все так же прекрасна, вид Дельфта все так же гармоничен, но только разглядеть невозможно ни-че-го, я уж не говорю о том, чтобы почувствовать.
Перед каждой картиной толпы, каких не бывало ни на какой "выставке Серова" или на "выставке Ван Гога", куда заглядывали Серега со своей девушкой.
Европа, похоже, охвачена невероятной любовью к живописи. За последний месяц я была на двух поразительных выставках, но в каждом случае надо было буквально отвоевывать себе место у картин.
Сезанн в лондонской галерее Тейт - толпы у каждой картины. Через неделю я оказываюсь в Цюрихе, где в музее множество Сезаннов, Ван Гогов, Матиссов, а народу почти нет.
Выставка Вермеера удивительная… наверное… но перед картинами из постоянной коллекции Райксмузеума можно стоять, сидеть, размышлять, медитировать. А на выставке все фотографируют картины и встают на цыпочки, чтобы что-то разглядеть. Законопослушные голландцы выстраиваются в очередь, чтобы посмотреть на “Вид Дельфта” и в такой обстановке невероятная гармония, которой дышит эта великая картина, просто исчезает. Отстоял очередь, посмотрел, отметился, пошел к следующей очереди.
Четыре билета в Амстердам, три ночи в отеле, потерянный чемодан и ревущий ребёнок, испуганный толпой и даже не заметивший картины. Кажется, бабушка усиленно прививает внучке ненависть к музеям…
Какой-то печальный символ современного мира, когда вокруг спокойнейшего и гармоничнейшего из художников творится такая дикая суета. Мне как учителю надо радоваться, что великая живопись настолько популярна. Мне как посетителю музея было как-то неуютно.
Вермеер в моде. Сегодня он нам особенно нужен. Он жил в жестоком, бурном и холодном XVII веке, когда война могла длиться 30 лет, бедняки становились все беднее, а богачи все богаче, восстания и революции бушевали по всей Европе, выходцы из Англии боролись за выживание в американских лесах, голландские корабли добирались до неведомых стран, рабы мучились на плантациях сахара, казнили преступников где-то удавливая гарротой, где-то четвертованием, а климат становится все более холодным и влажным.
И среди этого дурдома, религиозных войн, эпидемий чумы и прочих ужасов, Вермеер писал Дельфт как место абсолютного спокойствия и гармонии.
Сегодня ученые знают, что он делал свои картины все более и более тихими, убирая лишнее - в "Молочнице" на стене был крюк - убрал. В "Маленькой улочке" стояли две женщины - осталась одна, и это в то время, когда голландцы так любили изображения шумных кабачков, веселых праздников и групповые портреты.
Как он мог сохранять это спокойствие, эту самоуглубленность среди мира, где все были заняты многочисленными делами, торговали, отправлялись в дальние страны, воевали?
Как он мог запечатлеть на холстах абсолютное спокойствие в доме, где родилось пятнадцать детей, четверо из которых умерли в младенчестве?
Как он мог создавать такой свет среди тьмы?
Каким-то образом ему это удавалось. Надо подумать - как?
Пока что буду слушать аудиогид, где Стивен Фрай своим неповторимым голосом рассказывает о Вермеере, и ждать возможности снова посмотреть на “Вид Дельфта” и “Молочницу”, не толкаясь как в метро в час пик.
ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.
! Орфография и стилистика автора сохранены
